До клуба оставалось пара флипов и Робка решил принять снадобье сейчас, чтобы на месте «войти в образ». Сегодня он выбрал для тусовки далекий русский клуб «Rebellion» и теперь несся навстречу своей судьбе. Это раньше флип был дорогим и престижным транспортным средством, а теперь все, кому не лень порхали над планетой, как мотыльки вокруг лампы. Мимо пролетела парочка самозабвенно занимавшихся любовью девушек.
— О времена, о нравы!, — воскликнул он следом за древним. Порывшись в карманах своего комбинезона, он извлек на свет божий таблетку с профилем вождя мировой революции. Она лежала на ладони и словно просила: «Съешь меня!» Почему все-таки таблетка? Почему не газ или одноразовый пневмошприц с дозой? Накроторговцы остались чрезвычайно консервативны. Он проглотил Ленина над Уральскими горами в полночь. В голове билось и плясало: — ЖГИ!
Мягко опустившись около входа, Робка деловито направился было внутрь. Секьюрити остановили его и внимательно осмотрели. Их взглядам предстал лысеющий мужчина с добрым прищуром глубоких глаз, чуть полноватый, но справляющийся со своим весом. Он похлопал одного из них по плечу. Тот кивнул остальным: «Пусть проходит».
Робка посмотрел на часы. Светящиеся цифры зависли над запястьем. Час ночи. Ленин уже наверняка начал действовать. Заложив большие пальцы за отвороты несуществующей жилетки, он решительным шагом прошел в бар. За стойкой топтались три парня. У одного под носом чернели маленькие усики щеточкой. Второй щеголял косматыми насупленными бровями. Третий был невероятно лопоух и нескладен. Он поднял на него глаза и разбил стакан.
— Сто гхам водочки и огухчик, любезные, — отчаянно прокартавил Робка.
Бармены с пониманием посмотрели на него. Сейчас многие сидели на «Вождях». Похоже, что первый злоупотреблял Гитлером, второй плотно сидел на Брежневе, а третий недавно попробовал Линкольна. Новые наркотики становились популярными одновременно во всех уголках Земли. Глобализация!
Хлопнув водочки, Ильич устремил страждущий взор на сцену. Там снимали лифчики и трусики, крутились вокруг шеста Крупские. Он снова глянул на часы, потом убрал их в жилетный карман своего потертого одеяния.
— Погха и честь знать, гхолубушки, — укоризненно глядя на девушек, он давал им понять, что пора собираться. Погрузив Надежд в Руссобалт, Ленин коротко приказал водителю:
— Домой!
Они ехали по заснеженному голодному городу и он был очень, просто невероятно близок к народу. Они уже подъезжали к дому, когда он увидел двух солдат, которые стояли на часах возле входа. Они позабыв обо всем пялились на его машину и с интересом ждали появления пассажиров. Крупские выгружались первыми. Они все были разгорячены шампанским, от них исходил волнительный аромат духов, смешавшийся с запахом дорогого алкоголя. Они весело смеялись, и выкрикивали ему в салон скабрезные шутки.
Солдат смотрел на них и шевелил губами. Ленин вышел последним. Он был низенького роста, с бородкой, и, в не по размеру одетой кепке.
— Семь, — склонился один солдат к другому.
— Товарищи! Товарищи! Проходим в апартаменты! Сегодня у нас весьма занятный вечерок намечается! — вещал Ильич столпившимся Крупским. Они направились к подъезду. Солдат спохватившись еле успел открыть перед ними дверь, Они вошли в подъезд, а Робка задержался возле дверей:
— Холодно, товарищ? — обратился он к солдату
— Нет, тов… Госп… не… — пробормотал тот в ответ.
— Молодец!!! — выкрикнул мужчина, и, хлопнув Ивана по плечу, зашел в подъезд.
Ленин знал — назад дороги нет. Последняя таблетка приблизила катарсис. Он поспешил выдворить гостей, сел за стол. Так появился черновик третьего декрета. «О наркоте»…